Сочинский округ в условиях нарастания общественно-политического кризиса после объявления царского манифеста 17 октября 1905 г.
Количество участников всероссийской политической забастовки в октябре 1905 г. увеличивалось с каждым днем, переставали функционировать различные предприятия, железная дорога была практически парализована, системы связи и телеграфа бездействовали. Чтобы как-то стабилизировать политическую и экономическую обстановку в России, император Николай II 17 октября 1905 г. подписал манифест о даровании населению страны политических свобод. В манифесте провозглашались основные буржуазно-демократические свободы, стране была обещана парламентская монархия. Предлагалось создание законодательной думы, введение политических свобод, легализация деятельности политических партий. Народные массы требовали продолжение демократических реформ, самодержавная власть в свою очередь хотела вернуть свои обещания обратно, в связи с чем сложившаяся ситуация неминуемо вела к новому социальному взрыву.
Манифест не имел каких-либо поясняющих его суть комментариев со стороны российских властей для всех категорий населения, начиная с местных администраций и заканчивая простыми обывателями, что сыграло определенную роль в дестабилизации обстановки в регионах. Царский манифест был воспринят членами социалистических партий неоднозначно, радикалы считали манифест как уступку царя и его окружения, которые теряют контроль над сложившейся ситуацией в государстве. Другие сторонники социалистов склонны были видеть дарование реформ как некий переход от монархизма к конституционному государству и в дальнейшем учреждение демократической республики.
После публикации манифеста в населенных пунктах Черноморской губернии – Сочи, Адлере, Хосте, Гагре, Геленджике, Туапсе состоялись митинги и манифестации. Примечательно, что на одной из манифестаций в Сочи, возглавляемой социал-демократами Сальниковым и Гватуа, учитель Павелко задействовал учащихся, которых разместили в передних рядах, фактически используя несовершеннолетних как живой щит, на случай столкновения с конно-полицейской стражей.
Некоторые члены правительства полагали, что оружие политического террора будет вырвано из рук революционеров установлением конституционного строя, но террористические акты не прекратились после опубликования Манифеста, гарантировавшего соблюдение основных прав человека для всех граждан России и предоставлявшего законодательную власть Государственной думе. Революционеры рассматривали эту уступку как признак слабости государственной власти и направили силы на свержение существующего строя, в связи с чем «наихудшие формы насилия проявились только… после опубликования Октябрьского манифеста».
Несмотря на официальное заявление партии социалистов-революционеров о приостановке террористической деятельности после объявления Манифеста, за исключением террористических актов в отношении одиозных фигур из числа высокопоставленных чиновников, региональные организации продолжали использовать все виды террора.
Заявления руководителей РСДРП о неприятии террористической деятельности и противоречия на этой почве с представителями эсеров на практике не мешали социал-демократическим организациям на местах поддерживать проявления экстремизма, что видно на примере Черноморской губернии в период с начала 1905 г. и до объявления Манифеста. В соседней Грузии сторонники социал-демократов крестьяне, преследуя цели национально-освободительного характера, активно применяли оружие в отношении имперских властей. Среди членов Кубанского областного комитета РСДРП наметился раскол в отношении применения террора, т.к. «некоторые члены проявляют желание организовать партию социалистов-революционеров и предлагают выпуск прокламаций с призывом к террористическим актам». Это связано с тем, что часть социал-демократов тяготела к проведению террористических акций. Это особенно проявилось в период роста революционных настроений в ходе революции 1905-1907 гг.
При активной поддержке представителей городских управ в Новороссийске и Сочи революционеры в течение последней декады октября преступили к созданию городской охраны или так называемой народной милиции. При этом первая попытка создания милиции была предпринята Московской городской думой по предложению гласного С.А. Муромцева.
Постепенно на базе народной милиции создаются боевые дружины революционеров. Эти военизированные группы создавались для охраны митингов, а не для защиты граждан и их имущества. На собрании домовладельцев по поводу организации народной дружины и выделения для этого денежных средств, состоявшегося в Сочи 9 ноября 1905 г., социал-демократ Сальников заявил: «Милиция не против воров, а нас бьет полиция, и мы должны организовать себе защиту». На это заявление категорически против высказался домовладелец Тарковский, который сказал: «Ишь, какой умный, хочет за наш счет сделать себе войско!». Это было не единичное мнение, и поэтому вопрос об учреждении охраны временно был отложен.
Фактически, используя меньшевистский подход к образованию боевых дружин, создание которых предусматривало самооборону, и они должны были противостоять полиции и Черной сотне, на деле реализовывалась большевистская идея о подготовке вооруженного восстания и организация «революционной армии». При этом в Сочи и Новороссийске, как и в Москве, Петербурге и других городах, происходит сбор денежных средств с населения на приобретение оружия.
Несмотря на запреты Черноморского губернатора и наместника царя на Кавказе о создании нелегальных вооруженных формирований, городские управы в Новороссийске и Сочи продолжают выделять денежные средства на формирование народной милиции. Помимо этого, сочинские социал-демократы приступили к сбору денежных средств с местных торговцев, в основном с представителей еврейской национальности. Дамский портной М. Пеккер и предприниматели Ливен, Гершкович и Кругман собрали 130 руб. на покупку оружия и передали их Гватуа, который потребовал дополнительно 1000 руб. Городской врач Гордон и крупный местный предприниматель Черномордик выдали социал-демократам по 50 руб., а последний предоставил им несколько револьверов. Собирать деньги с торговцев был уполномочен врач А. Гордон.
Со слов М. Пеккера известно, что было собрано с разных лиц более 1000 руб., и социал-демократы останавливаться на этом не собирались. В итоге в ночь с 27 на 28 октября 1905 г. многие торговцы и предприниматели, обремененные поборами, ушли из Сочи, ликвидировав в посаде свои коммерческие дела.
Некоторые домовладельцы добровольно давали деньги сторонникам социалистических партий. Например, землевладелец М.М. Зензинов после объявления Манифеста предоставил социал-демократу Сальникову 200 руб., а после отъезда в Москву присылал более крупные суммы.
Образованная в Хосте социал-демократическая организация полностью доминировала в политической жизни этого города. Против инакомыслящих жителей устраивались гонения, объявлялись бойкоты, и они подвергались систематическому давлению. С тех, кто не захотел примкнуть к группе социал-демократов, взыскивалось 3 руб., а собираемая сумма расходовалась по усмотрению лидеров этой группы.
В октябре 1905 г. А. Гватуа и его сторонники, которые действовали в соответствии с национально-освободительным движением, происходившем в Закавказье, приняли решение о создании социал-демократической организации. Это было связано с тем, что социал-демократы в Грузии оказались во главе национального массового движения, в котором главная роль принадлежала крестьянам, но где также принимали участие дворяне, купцы и ремесленники.
Сепаратистские настроения являлись характерной чертой всех национальных социал-демократических партий, образованных на окраинах Российской империи. В полном противоречии с принципами марксизма, который не придает значения национальному самосознанию и преданности отечеству, многие грузинские социал-демократы видели в русской администрации иностранных оккупантов, а Гватуа и его сторонники не были исключением.
В связи с этим современник указывает, что представители грузинской национальности в Сочинском округе всегда стояли обособленно, и заветной их идеей являлась мечта, что «Кавказ существует для кавказцев», а потому «все они в душе недружелюбно настроены по отношению к другим народностям».
Об агитационных действиях социал-демократа Н. Сальникова среди рабочих социалист-революционер Ю.К. Розен отмечала, что политической программы у него не было. Сальников предлагал общественную реформу без революции, т.е. смесь из идей Сен-Симона, Фурье, Луи Блана и Маркса, что предполагало организацию промышленности, труда и воспитания. Розен считала его программу призрачной, но которая все-таки привлекала рабочих. Далее Розен поясняет, что «Сальников в своих изысканиях добегался до партии социал-демократов, которая у нас к 17 октября была организована, к стыду нашему, грузинами. Он был первый русский в рядах этой партии. Грузинам был нужен агитатор, которого нельзя было бы упрекнуть в национализме. Сальников говорил зажигательные речи, пел Марсельезу, был церемониймейстером».
Кроме этого, в Сочинском округе в октябре 1905 г. социал-демократические организации были созданы в Хосте и Адлере, а также сторонники социал-демократов проживали в сельских населенных пунктах округа и состояли в основном из учителей и писарей сельских правлений. При этом в ноябре 1905 г. в Гагре была образована социал-демократическая партия во главе с председателем – князем А.К. Инал-Ипа.
Обозначив свою группу сторонников как социал-демократическую, Гватуа так и не предъявил общественности программные действия этой партии, на что постепенно стали обращать внимание жители посада, состоящие в социал-демократической организации, а также представители иных политических течений. Например, житель посада П.Н. Жано указывает, что в период своей деятельности социал-демократы только обещали народу раздел имущества богатых людей. На вопрос Жано одному из представителей социал-демократов Теплову: «Зачем вам нужно Учредительное собрание?» – последний так и не смог ответить. Поэтому Жано категорически считал, что социал-демократическая организация как партия на территории округа не состоялась.
В то же время лидеры сочинских социал-демократов стали препятствовать деятельности иных общественно-политических движений. В помещении сочинской городской управы 20 октября 1905 г. состоялось экстренное собрание Сочинского сельскохозяйственного общества в количестве около 50 чел. под председательством А.П. Фронштейна, который зачитал присутствующим текст царского манифеста от 17 октября, опубликованный в газете «Южный курьер». После обсуждения манифеста решено было отправить телеграммы в Московскую городскую думу, редакцию газеты «Русские ведомости», ректору Московского университета и в редакцию газеты «Наша жизнь», в которой граждане Сочи благодарили «всех борцов за свободу».
Участники заседания сельскохозяйственного общества подверглись давлению со стороны прибывшей группы социал-демократов во главе с А. Гватуа, который оскорбил сочинских интеллигентов, назвав их «пижонами и волками в овечьей шкуре» и заставил либералов покинуть собрание.
Бывший начальник сочинского участка, отставной подполковник П.Н. Жано, предпринял попытку организовать в Сочи партию правового порядка. Во время собрания, которое состоялось 20 ноября 1905 г., явились представители социал-демократов во главе с Гватуа, и малочисленные сторонники Жано, чтобы избежать столкновения, ретировались с данного мероприятия.
Для расширения своего политического влияния на сочинскую общественность социал-демократы фактически парализовали деятельность мирового судьи Курдюмова. В конце октября ему запретили выезд в Адлер для выполнения своих обязанностей, после чего организовали в Сочи, Хосте и Адлере народные суды и предложили жителям обращаться с исками в эти новые учреждения.
Народные судьи избирались на митингах и вносились в особые списки. О результатах составлялись письменные протоколы и решения за подписями участвовавших в деле судей. В пользу суда с тяжущихся взыскивались 3%, а иногда принимались и добровольные пожертвования. Для приема письменных и словесных заявлений установлено было дежурство судей, причем на одного из них возложены были секретарские обязанности. Решения народных судов приводились в исполнение очень быстро и в случае отказа добровольного подчинения добивались этого принудительным способом, т.е. путем угроз и объявления бойкота.
При помощи народного суда социал-демократы не только взыскивали с имущего населения денежные суммы, но и оказывали давление на лиц, сотрудничающих с властями. По решению народного суда был объявлен бойкот жителям посада П.Г. Богучаве и Н.Т. Александрия, о чем сочинская группа РСДРП сообщила в листовке, назвав указанных лиц черносотенцами.
Бойкотировали Богучаву и Александрию за то, что они написали Черноморскому губернатору сообщение с обвинением городского старосты Бонкера в содействии социал-демократам и разрешении печатать на машинке городской управы текст «Марсельезы». Чтобы не осложнять отношения с революционерами, Богучава и Александрия публично извинились на заседании народного суда, прошедшего 20 ноября 1905 г., после чего бойкот с них был снят.
Основываясь на решении народного суда о высылке городового М. Шинкарева в г. Гори, лидеры социал-демократической организации Гватуа и Хуцишвили вывезли первого 23 ноября 1905 г. в г. Батуми, где заплатили 5 руб. представителям батумского комитета РСДРП за убийство городового, что они и сделали.
Это стало следствием необоснованных обвинений в адрес Шинкарева в разжигании межнациональной розни со стороны Гватуа и его сторонников. В действительности, будучи аптекарем, Гватуа на протяжении определенного времени выплачивал денежные суммы городовому Шинкареву в виде взятки как должностному лицу. Фактически, пользуясь сложившейся обстановкой, Гватуа свел личные счеты с городовым. Кроме этого, убийство городового терроризировало остальных представителей властей.
В свою очередь начальник Сочинского округа полагал, «что крайняя мингрельская партия нарочно подкупила Шинкарева говорить глупости народу для дискриминации полиции и чтобы иметь случай прицепиться к провокаторской её деятельности, а после устранить его, как не нужного свидетеля».
Из-за убийства городового, смерть которого не была предусмотрена решением народного суда, а предполагалась только высылка из Сочи, между лидерами социалистов-революционеров, группа которых в ноябре 1905 г. обретала определенные черты, и социал-демократов произошли разногласия, что выразилось в недоверии друг к другу.
Лидер социалистов-революционеров Семенов заявил, что Гватуа и Хуцишвили в отношении городового поступили неверно: «… ну их к черту, я чувствую, что впутался в грязное дело, тут не дело свободы народа, а дело диктаторской власти таких бродяг, как Хуцишвили и компания».
Не менее категоричен был в своих высказываниях член сочинской организации социал-демократов Н. Поярко, который сказал рабочим: «Братцы, русские рабочие, держитесь русских людей, чуяло мое сердце, азиаты убьют городового. Я настаивал на отправлении его в Новороссийск, но меня не послушали; Гватуа – это изверг, который способен стрелять не только в человека, но даже в Христа; братцы русские, держитесь русских и избегайте азиатов и таких, как Сальников, которые продают свою шкуру за дневное питание».
Убийство городового, по утверждению современника этих событий М. Краевского, стало следствием создания в Сочи двух партий, которые резко распределились по национальностям, а именно: грузины составляли социал-демократическую организацию, а русские примкнули к социалистам-революционерам во главе с Поярко, Сальниковым и вновь появившимся в декабре 1905 г. инженером Гречкиным.
По предложению социалиста-революционера Семенова 27 ноября 1905 г. в его квартире состоялось собрание, на котором присутствовали учитель Гловачук, агроном Каракаш, архитектор Буткин, студент Сулимо-Самуйлов, столяр Поярко, управляющий дачей М.М. Зензинова Волощенко и представители армянской национальности Егорьян, Малхасян, Гургеньян и Мартиросьян. Лидеры социал-демократов Гватуа и Хуцишвили на это собрание не явились. На совещании Семенов в первую очередь предложил обсудить вопрос о том, «как бы одеть намордник на диктаторскую группу социал-демократов, чтобы удержать их от привольных насилий, подобно насилию в отношении городового».
Социал-демократ Гловачук заявил, что считает убийство городового активными действиями социал-демократов и что остальные «родственные» партии должны поддерживать проведение этого теракта, но присутствующие осудили убийство городового Шинкарева. При этом Поярко заявил, что считает себя социал-демократом, но выйдет из состава местной организации, лидеры которой стремятся к диктатуре. Кроме этого, он снова подверг критике социал-демократов, под давлением которых забастовала прислуга в количестве около 50 чел., т.к. они остались без работы и какой-либо помощи, что подрывало престиж социал-демократов в глазах народа.
На этом заседании представители армянской национальности пояснили, что проживающие в посаде армяне, являются предпринимателями и причисляют себя к партии Дашнакцутюн. Они возмущены убийством городового и не хотят выделять людей для защиты социал-демократов от начальника округа. Лидеры армянской диаспоры считали, что никакие общественно-политические движения в Сочи основными быть не могут, и они поддержат революционное движение, если найдут в этом необходимость. Кроме этого, они предложили городскую охрану набирать из представителей различных национальностей, чтобы местные жители не думали, что охрана состоит из одних «туземцев». Таким образом, сочинские армяне наглядно продемонстрировали свой нейтралитет в революционных событиях.
Тем временем, гласные городской управы совместно с сочинскими предпринимателями на основании частного решения назначили руководителем сочинской добровольной охраны социалиста-революционера В. Семенова, в обязанности которого вменялись контроль и распределение охранников на территории посада в ночное время.
Такое назначение произошло не случайно, т.к. эсер В. Семенов представлял умеренное течение в революционном движении и не тяготел к насилию. Свою позицию Семенов практически сразу же и изложил. В связи с тем, что многие городовые после суда над Шинкаревым перестали выходить на службу, Семенов и его сторонники распространили в посаде воззвание с заголовком «Граждане полицейские!», где предлагали царским служителям закона вступить в организованную в последней декаде ноября добровольную охрану.
В связи с тем, что в ноябре 1905 г. из состава роты Херсонского полка уволилась основная часть личного состава, то из 200 нижних чинов в распоряжении командира осталось только 23 чел., это обстоятельство также повлияло на дестабилизацию политической и криминогенной обстановки в Сочи.
После возвращения из Батуми социал-демократы Гватуа и Хуцишвили сконцентрировали свою деятельность на вымогательстве денежных сумм с имущего населения путем подачи в отношении таких лиц исков со стороны рабочих. Прибывший из Батуми вместе с лидерами социал-демократов Н. Коняев заявил, что народные суды должны выносить решения, придерживаясь «принципов социал-демократии», т.к. нельзя рассматривать дела в пользу работодателей.
В связи с этим инициировалась подача исков от рабочих в отношении своих работодателей, которые часто носили необоснованный характер и были направлены на изъятие денежных сумм с предпринимателей и иных имущих слоев населения. Например, некий рабочий-имеретин предъявил иск в 3 – 4 тыс. руб. отставному полковнику Диатловичу, который был так запуган, что благодаря только помощи начальника округа скрылся из Сочи. Такому же давлению с угрозами подвергся инженер Константинов, но т.к. сумма иска была незначительной, Константинов выдал требуемую денежную сумму.
Среди народных судей были не только представители социал-демократов и их сторонников, но и представители других политических взглядов и течений. Здесь нужно выделить архитектора Буткина, агронома Александрова, рабочего Круподерова, мещанина Мелия, начальника опытной станции Ляховецкого, студента Сулимо-Самуйлова и др. Большинство этих судей разочаровались в существовании народного суда и считали, что он служил приманкой для рабочих. Ляховецкий указывал, что решения суда, состоящего из представителей социал-демократов, носили в отношении рабочих деморализующий характер.
На собрании в Сочи по поводу учреждения городской охраны, состоявшемся 30 ноября, присутствовали представители городского собрания и социалистических партий, а также начальник округа Розалион-Сошальский. Уполномоченный Тарковский высказался против организации городской охраны, после чего выступил социал-демократ Н. Коняев.
В своем заявлении Коняев требовал, чтобы в учреждаемой охране было 3 человека от партии социалистов-революционеров, 3 человека от социал-демократов и 3 человек от городских уполномоченных, которые содержались бы из средств города и частных пожертвований. При этом общее количество охранников должно составлять 50 человек с жалованьем 25 руб. в месяц и вооруженных за счет города. Это требование опротестовал уполномоченный Иванов, после чего выступил социалист-революционер Семенов с противоположным мнением.
Начальник округа поинтересовался у городского старосты: «Присутствую ли я на политическом митинге, или в собрании уполномоченных?» – и еще раз сообщил присутствующим, что ночная охрана должна быть создана в помощь существующей полиции и из людей, которых он сам назначит. Он указывал, что в представленном списке охранников имеются лица с криминальным прошлым и поэтому не даст разрешение на создание так называемой городской охраны. После этого начальник округа покинул собрание. В его отсутствие на этом заседании было решено нанять 30 охранников, с уплатой каждому из них по 25 руб. ежемесячно, относя расходы на содержание 20-ти из них за счет города, а 10-ти за счет местных торговцев.
Заведующим охраной был избран домовладелец И. Одинцов, а помощником его В. Семенов. Для выработки инструкции, которой должна была придерживаться охрана, избрана была комиссия в составе уполномоченных от городского управления – Годзи, Иванова, Одинцова, Тарковского и представителей от города – торговцев Черномордика и Суханова, революционеров Семенова, Коняева, Поярко и Читайя, городского врача Гордона и архитектор Буткина.
Комиссия из своей среды избрала председателя – городского врача Гордона, а его секретарем назначили Семенова, которыми была разработана инструкция, по своему содержанию вышедшая за рамки понятия о ночной охране, разрешенной Черноморским губернатором. Согласно инструкции, охрана должна была функционировать совершенно самостоятельно, нисколько не подчиняясь административной власти, и не только по ночам, но и днем. Каждый охранник вооружался револьвером за счет города и снабжался отличительным знаком в виде красной повязки на рукаве, на повязке должна обязательно стоять печать городской управы. В пункте № 2 указывалось, что всех задержанных нужно доставлять не в арестное помещение, а в народный дом. С этого периода охранная стража, также стала именоваться милицией.
Деятельность милиционеров по охране порядка в городе проявлялась незначительно, т.к. энергия была направлена на иные решения: закрытие перед митингами магазинов, снятие в табельные дни национальных флагов, распространение и расклеивание по городу нелегальных прокламаций, вызов тяжущихся в народный суд, приведение в исполнение решений последнего и т.д. Все это лежало на обязанностях милиционеров.
Во время митингов в обязанность милиции вменялось удалять из публики лиц, которые осмеливались противоречить ораторам из социалистических партий. В представленном Бонкером начальнику округа списке значились милиционеры в количестве 31 чел., различных национальностей.
Учрежденная милиция начала действовать с 1 декабря 1905 г. Избранный начальником охраны домовладелец И. Одинцов фактически участия не принимал, т.к. постоянно был занят делами личного характера. Поэтому руководство охраной полностью осуществлял его помощник социалист-революционер В. Семенов, который в декабре 1905 г. предъявил местной администрации требование об уступке городского арестного помещения, где впоследствии содержались под арестом задержанные милиционерами лица.
Со слов сочинского предпринимателя Герсеванова стало известно, что лидеры социал-демократов Гватуа и Хуцишвили заявили, что они хотят основать свою обособленную имеретинскую республику, и на основании исторических данных доказывали, что Черноморское побережье Кавказа должно принадлежать Гурии.
Это подтверждает и М. Краевский, который указывает, что «в основе всего революционного движения были выставлены общереволюционные принципы, но среди туземцев-имеретин резко обозначились национальные цели, и руководящим девизом для них было то, что Кавказ должен остаться для кавказцев».
Намерения Гватуа и Хуцишвили постепенно становились известны общественности. По этому поводу в отношении Гватуа и Хуцишвили открыто высказался Н. Сальников: «Они называли себя социал-демократами, но в действительности, как мне думается, ни к какой партии не принадлежали, а скорее всего, были шовинисты».
После этого лидеры социал-демократов Гватуа, Хуцишвили и прибывший вместе с ними в ноябре 1905 г. из Батуми Коняев принялись избавляться от некоторых членов сочинской организации. После произошедших 4 декабря 1905 г. скандалов в стане социал-демократов, имевших место в народном доме, и оттока некоторых членов к представителям социалистов-революционеров между руководителями этих политических объединений началась борьба за лидерство в общественной жизни посада Сочи и округа.
Члены социал-демократической организации Коняев, Гватуа, Хуцишвили, Ормоцадзе, Коровин, Квасовка и Плаксин обвинили члена своей группы Сальникова в клевете и растрате денег, которые ему присылал из Москвы землевладелец М. Зензинов, предназначенных для революционной деятельности. В отношении клеветы Сальникову вменялось, что он обвинил лидеров социал-демократов Гватуа и Хуцишвили в сепаратизме и диктатуре. Поэтому социал-демократы вынесли постановление о высылке Сальникова из Сочи. Рабочие из числа русской и грузинской национальности усмотрели в этом нежелание социал-демократов принимать решение совместно с ними. На состоявшемся 4 декабря собрании в народном доме на вопросы Поярко ответил Ормоцадзе, что сочинская социал-демократическая организация есть представитель народа и Сальников должен подчиниться и покинуть Сочи. На это Сальников указал Гватуа и Хуцишвили на расходование денежных средств организации, которые они потратили в харчевне Хоравы, когда праздновали устранение городового Шинкарева по приезду из Батуми. Кроме этого, он обвинил Хуцишвили в том, что он покинул Гурию в разгар революционного движения с тремя своими товарищами, после того как его изгнали из семинарии, и добавил, что члены комитета социал-демократов в Батуми состоят из авантюристов и хулиганов. Несмотря на то, что Ормацадзе указал, что Сальников в лице батумского комитета оскорбил Российскую социал-демократическую рабочую партию, сочинские рабочие посчитали Сальникова невиновным и не признали решение о высылке его из Сочи.
Кроме этого, в народном доме 4 декабря 1905 г. начальник опытной станции Ляховецкий предпринял попытку объединить общественные организации «Биржу труда» и «Союз мирных тружеников». Эти объединения состояли в основном из представителей русской национальности, в числе первых были рабочие, а среди вторых местные предприниматели. Со слов Волощенко известно, что объединению «Биржи» и «Союза» препятствовали лидеры социал-демократов Гватуа и Хуцишвили, т.к. полагали, что Ляховецкий формирует русскую партию, направленную против грузинского сепаратизма. В связи с тем, что ему это не удалось сделать, Ляховецкий возмущался, считая русское общество индифферентным. Ляховецкий не скрывал своих взглядов, полагая, что Гватуа и Хуцишвили являются членами «национал-грузинской партии, преследующей сепаратистские цели».
Представитель анархического течения в Сочи И. Волощенко считал, что Поярко мог способствовать созданию так называемого «русского ядра», направленного против грузинского сепаратизма. После общения с Поярко Волощенко составил его политический портрет: «… он фанатик народовластия и не разделяет социалистического учения, находя последнее утопией и противным прогрессу. Поярко – сторонник индивидуальной собственности при социальном труде: он боялся Гватуа и компанию, т.к. грузины покушались на его жизнь».
На собрании 4 декабря в народном доме рабочие обвинили Поярко в том, что он несправедливо производит расчет с ними за проделанные работы и назвали его буржуем. Рабочие сняли Поярко с поста председателя «Биржи труда» и заменили его А. Бабковым. Поярко считал такие действия необоснованными и предполагал, что произошедшие события связаны с интригами Гватуа, направленными на подрыв авторитета Поярко среди рабочих. Присоединяясь к группе социалистов-революционеров, Поярко рассуждал: «”Пролетарии всех стран соединяйтесь!”, чего они хотят? Посмотрел словарь: пролетарий – нищий, что мы будем делать, собрав нищих всех стран?». Иными словами, руководители социалистических групп на территории Черноморской губернии не являлись в полном понимании приверженцами конкретных политических партий, они больше использовали те или иные партии для своих, в том числе личных целей.
Тем временем в Сочи после состоявшегося раскола в стане социал-демократов и оттока членов этой организации в группу социалистов-революционеров, ее сторонники предприняли усилия для распространения программы своей партии. Тенденция усиления позиций социалистов-революционеров в Сочи носила общероссийский характер, т.к. число эсеровских организаций, особенно в 1905-1907 гг. росло более высокими темпами, нежели у их оппонентов из РСДРП, их влияние в сельских районах было значительным. Это была партия крестьян и рабочих, участвовавшая во всероссийской октябрьской политической стачке и декабрьском вооруженном восстании в Москве.
В первой половине декабря лидеры социалистов-революционеров Семенов и Поярко пришли к владельцу типографией Анисимову и попросили отпечатать 1000 экземпляров «Финансового манифеста», где населению предлагалось не вкладывать деньги в сберкассы, а наоборот, изымать сбережения, чтобы лишить правительство финансовой поддержки. У Семенова имелся печатный оригинал этого манифеста, подписанный центральными комитетами социалистов-революционеров и социал-демократов, польских и крестьянских союзов, но Анисимов отказался принять этот заказ.
После этого, 13 декабря 1905 г., в типографию Анисимова пришли социал-демократы Коняев, Квасовка и Вильямс с оригиналом листовки под заглавием «Слава погибшим революционерам, свобода живым!» и заказали 300 экземпляров.
В доме И. Одинцова 15 декабря состоялось заседание Благотворительного общества и уполномоченных городской управы, из которых присутствовали только Одинцов и Годзи. На этом заседании присутствовали также Семенов, Хуцишвили и представители рабочих. Лидер социал-демократов Хуцишвили негативно высказался о существующем городском самоуправлении, которое избирается ничтожным количеством граждан и в действительности не отвечает своему назначению и не заботится о нуждах трудящегося класса. Ввиду таких нападок на городское управление Годзи и И. Одинцов заявили о сложении с себя звания уполномоченных.
Также на этом собрании обсуждался вопрос об оказании помощи безработным и голодающим, на это Хуцишвили заявил, что о голодающих не следует заботиться, т.к. «это не люди». В свою очередь рабочие заявили, что не нужно выделять на их содержание пособия и просили предоставить им оплачиваемую работу.
В связи с возрастающим влиянием в общественно-политической жизни посада и округа организации социалистов-революционеров и усилении их авторитета среди жителей, лидеры социал-демократов инициировали создание в Сочи городского революционного управления, по примеру существовавшего в Батуми.
Для этого 16 декабря 1905 г. представители социал-демократической партии распространили печатное воззвание «К гражданам и гражданкам Сочи», в середине которого имелся красного цвета оттиск печати Черноморского комитета Северо-Кавказского союза.
В этом воззвании жители посада извещались, что собрание граждан, имевшее место 15 декабря в доме Одинцова, найдя существующее городское управление в Сочи несостоятельным, решило заменить его новым, основанным на началах всеобщего, равного, прямого и тайного голосования. В связи с этим население посада приглашалось 16 декабря в 2 ч. дня на собрание для избрания комиссии, которая будет руководить выборами в новое городское революционное управление всеми гражданами, без различия пола, национальности и вероисповедания.
В течение пяти дней в посаде Сочи происходили митинги, на которых лидеры социал-демократической организации навязывали населению идею о замене городского управления путем выборов и создание городского революционного самоуправления. Ввиду того, что сочинские социалисты-революционеры, либеральная интеллигенция и представители армянской диаспоры не поддержали эти выборы, то деятельность социал-демократов ограничилась переписью населения посада.
На митингах Гватуа заявлял, что Россия правит в Грузии бессильно в разгар революции, а наместник царя на Кавказе Воронцов-Дашков сложил с себя полномочия и передал власть представителям социал-демократов.
Идея возрождения грузинской государственности и вхождение территории Сочинского округа в состав Грузии была близка многим представителям социал-демократической организации из числа славянской национальности, т.к. принимая участие в свержении самодержавия, они стояли вне закона и в их отношении обязательно последуют карательные санкции царского режима. Это можно сказать и об уголовных элементах, имевших место в Сочинском округе. В то же время представителей социал-демократической организации Хосты, которая состояла в основном из лиц славянской национальности, такая постановка дела не устраивала. Член хостинской организации РСДРП инженер Петр Шелехов обратился к доктору Гордону с предложением соединиться для «подавления грузино-батумской организации».
Кроме этого, митинги социал-демократической организации перестали посещать представители армянской национальности, которые отказались слушать речи лидеров социал-демократов, к тому же Ормоцадзе произносил их на грузинском языке, а это не понравилось не только армянскому населению, но и представителям других национальностей.
После этих событий, в связи с тем, что социал-демократы собирали митинги своих сторонников на базарной площади, социалисты-революционеры соорудили в посаде еще одну трибуну и обратились к представителям армянской диаспоры с просьбой предоставить вооруженную охрану.
События в Грузии отразились на взаимоотношениях лиц армянской и грузинской национальностей в Сочинском округе. Лидер армян-арендаторов, проживающих в имении великого князя Михаила в селениях Лоо и Вардане, учитель А.Р. Ростомьян сообщил М. Мартиросьяну, проживающему в посаде Сочи, что армяне «комитету мингрел и имеретин помогать не будут».
Гватуа и его сторонники социал-демократы требовали от армян, чтобы они прекратили вносить арендную плату. Армяне делали вид, что плату они не вносят, но на самом деле, делали обратное. Об этом известно со слов Б.Ф. Алека, управляющего имением «Варданэ», принадлежащего великому князю Михаилу: «Армяне плату вносили исправно, но меня просили не говорить об этом, так как туземцы запретили им».
Позицию армянского населения в посаде Сочи обозначил предприниматель В. Миносьян, который указал, что проживающие в Сочинском округе представители армянской национальности являются членами партии Дашнакцутюн, программа которой ближе по смыслу к программе партии социалистов-революционеров.
Утверждение Миносьяна имеет основание, т.к. в программе партии социалистов-революционеров имеется пункт, где предлагается введение федеративных отношений для «самостоятельных народностей», а также позиция социалистов-революционеров об отчуждении помещичьих земель в пользу крестьянства, была также близка представителям армянского населения Черноморской губернии.
Кроме этого, аграрная программа социалистов-революционеров распространялась среди крестьян сельских обществ Черноморской губернии. Агитация социалистов-революционеров способствовала закрытию сельских правлений и выбору новых старост и старшин в Волковском и Аибгинском сельских обществах. В первом это случилось благодаря агитации агронома Л. Александрова и трех братьев Жилинских, а во втором учителю Е. Славгородскому.
Чтобы расширить круг своих сторонников с 20 декабря 1905 г. представители социалистов-революционеров активизировали действия по распространению агитации партийной программы. В этот день Семенов, Сальников, Поярко, В. Фронштейн и Вильямс заказали в типографии Анисимова 500 экземпляров указанной программы. Анисимов выполнил заказ, но т.к. он этому постоянно противился, Семенов пригрозил убить его «как собаку».
На следующий день, 21 декабря, перечисленные выше эсеры заказали еще 500 экземпляров прокламаций с заголовком «Чего хотят люди, которые ходят с красными флагами», перепечатанных из приложения газеты «Южный курьер». После этого, 22 декабря, к Анисимову пришел В. Фронштейн и заказал 600 экземпляров листовки под заглавием «Почему земля нужна рабочим».
Ввиду того, что создание революционного городского управления не состоялось, а активность социалистов-революционеров находила все большую поддержку среди жителей Сочинского округа, Гватуа, чтобы заслужить доверие рабочих, делал популистские заявления о том, что они не останутся без работы и обещал открыть монетный двор для изготовления денег. В это время власти располагали информацией о поселенце из села Пластунка Христе Учадзе, который занимался изготовлением фальшивых монет.
Сложившуюся ситуацию Н. Сальников констатировал таким образом: «Гватуа и Хуцишвили так зарвались, что рабочие почти отвернулись от них, и чтобы восстановить авторитет, явилось восстание. Русские приняли участие поневоле, под давлением туземцев пришлось примкнуть к вооруженному восстанию».
Накануне прибытия в Сочи социалиста-революционера Гречкина с вооруженным отрядом своих сторонников из Новороссийска, Гватуа отправился в Гагру, чтобы призвать в Сочи сторонников социал-демократической организации и приобрести оружие. Гватуа предполагал заручиться вооруженной поддержкой, после проваленной попытки создания городского революционного управления и возникшими трениями с лидерами общественных организаций Сочи по политическим мотивам.
От конно-полицейских стражников начальнику округа стало известно, что гагринский князь А.К. Инал-Ипа приобрел с борта неизвестного парусного судна 1600 ружей и к нему отправился Гватуа, чтобы договориться о покупке оружия. Кроме этого, под влиянием агитации Гватуа с 23 декабря 1905 г. сторонники социал-демократов в Гагре сформировали боевую дружину.
Председатель гагринских социал-демократов князь Инал-Ипа, после непродолжительного конфликта социал-федералистов и социал-демократов, согласился предоставить Гватуа добровольцев из боевой дружины и оружие в количестве 65 стволов.
Иностранные суда нелегально доставляли оружие на территорию Грузии членам партии социал-демократов, социал-федералистов и социалистов-революционеров. Именно одна из таких партий оружия швейцарского образца попала к гагринскому князю Инал-Ипа. Это оружие предназначалось представителям грузинской социал-федералистской революционной партии, которые после образования в 1904 г. стояли на позициях грузинской автономии под лозунгами: «Свобода! Равенство! Единство!»
Несмотря на то, что Инал-Ипа являлся председателем социал-демократического комитета в Гагре, приобретенное им оружие предназначалось именно для гагринских социал-федералистов. В связи с этим между гагринскими социал-федералистами и социал-демократами произошел конфликт. Дело в том, что представитель социал-федералистов Ф. Сахокия пропагандировал среди населения идею о получении Грузии автономии в составе России под ее протекторатом. Большинство социал-демократов были настроены более радикально, т.е. предполагали создание независимого Грузинского государства и выход его из состава Российской империи. В то же время незначительная часть социал-демократов, состоящая из русских рабочих и грузинских либералов, отказалась вооружаться и идти в Сочи вместе с Гватуа. Путем угроз радикально настроенные социал-демократы добились от социал-федералистов предоставления им части оружия.
Среди работников Гагринской климатической станции было много выходцев из крестьян Кутаисской губернии, которые участвовали в Гурии в национально-освободительном движении под знаменем социал-демократической партии. Таким социал-демократом был крестьянин Т.Л. Насрия, который переселился из Гурии и вступил в Гагре в социал-демократическую организацию.
Становлению социал-демократической организации в Гагре способствовало также соседство с Сухумским округом, где со второй половины 1905 г. в абхазском селе Гудаута работал фельдшером С. Орджоникидзе, являвшийся членом Имеретино-Мингрельского комитета РСДРП.
Примечательно, что агитация грузинских социал-демократов и представителей других политических течений никоим образом не влияла на местных абхазов, которые не реагировали на политическую агитацию.
Гватуа и ему подобные идеологически подкованные социал-демократы часто использовали патриотические чувства местного населения, толкая его к политическому террору с националистической окраской, направленному на сепаратистские цели, что и имело место в Гагре.
Кроме этого, Гватуа и его сторонники привлекли на свою сторону представителей грузинской национальности из села Пластунка в количестве 138 чел., которые купили у Автономного Закавказского комитета 48 ружей за 200 руб., и соответственно 150 чел. из Гагры и Адлера. Практически три сотни вооруженных грузин прибыли 26 и 27 декабря 1905 г. в посад Сочи.
Благодаря агитации социалистов-революционеров представители армянской диаспоры, которые в своем большинстве не хотели принимать участия в вооруженном столкновении с властями, выставили со своей стороны 300 чел., т.к. это решение принял местный комитет партии Дашнакцутюн. Поэтому, когда произошло вооруженное столкновение революционных сил с представителями царских властей, многие из армян поддержали призыв социалистов-революционеров оказать им поддержку, в связи с чем армяне-арендаторы пришли в посад с оружием. Также в Адлер пришли вооруженные шиловские армяне под предводительством священника и вместе с представителями других партий изымали оружие у жителей Адлера.
После прибытия в Сочи 27 декабря 1905 г. Гречкина и группы его сторонников, социалисты-революционеры располагали в посаде вооруженной силой, состоящей из двух отрядов, один из которых находился в Хлудовском парке, а другой в харчевне Уты Бахии. Несмотря на то, что Гречкин сообщил о победе революционных сил в Новороссийске, большинство жителей посада Сочи располагали информацией о ликвидации Совета рабочих депутатов в губернском центре, т.к. 27 декабря 1905 г. почтово-телеграфная контора некоторое время функционировала.
Кроме этого в посаде Сочи было известно, что 21 декабря 1905 г. были подавлены вооруженные восстания в Москве и Ростове-на-Дону, а до этого и в других российских городах. Для поддержания порядка в Сочинском округе начальник Розалион-Сошальский располагал незначительными вооруженными силами, особенно после демобилизации в ноябре 1905 г. нижних чинов из состава роты Херсонского полка.
Следует отметить, что на территории Гурии продолжали функционировать крестьянские республики, что способствовало дестабилизации обстановки в Закавказье. Поэтому представители общественно-политических объединений в Сочи активно вооружались, но при этом никто заранее вооруженное столкновение с властями не планировал.
Таким образом, нужно отметить, что все задействованные в октябре- декабре 1905 г. общественно-политические движения Сочинского округа действовали в соответствии с социальными сценариями, которые определяли их поведение в период революционных событий. Местные власти пытались защищать свои позиции, революционеры оказывали на них давление при поддержке населения, которое вовлекали в этот процесс различными путями, а либеральная демократия, сохраняя оппозиционность по отношению к власти, явно не сочувствовала экстремистским методам борьбы, при этом либералы осуждали и правительство за промедление с реформами. Российская власть оказалась достаточно сильной, чтобы держать ситуацию под контролем, а революционные партии не обладали пока реальной силой.
Сепаратистские настроения грузинского населения Сочинского округа во главе с лидерами социал-демократов не были поддержаны остальными общественно-политическими и национальными организациями округа. Социалисты-революционеры, ряды которых пополнили русскоязычные представители социал-демократов, лидеры обще-армянской партии «Дашнакцутюн» и либеральная интеллигенция посада отказались от навязываемой социал-демократами идеи о смещении местной администрации и замене ее на революционное городское управление, т.к. усматривали в этом желание сепаратистски настроенных руководителей социал-демократов возглавить политическую жизнь в Сочинском округе.