Борьба с работорговлей на северо-западном Кавказе в впервой половине XIX в.
Опубликовано: Slavery: Theory and Practice, 2020, 5(1). P. 74-86.
На пороге XIХ столетия Российская империя постепенно расширяла свою сферу влияния в Закавказье, где древние национальные княжества-государства были подвержены влиянию Оттоманской Порты и Персии, которые способствовали развитию работорговли на всем Кавказе. Фактически, Кавказ торговал Кавказом. Ликвидация пагубного торга невольниками в обмен на контрабандные грузы – вооружение и боеприпасы, являлась для России актуальной задачей. Самый эффективный способ доставки контрабандных грузов в обмен на невольников был морским. Поэтому Российской империи предстояло распространить свое влияние на Черноморское побережье северо-западного Кавказа для прекращения сношений кавказских народов, в первую очередь с Османской империей.
Весной 1801 г. грузинские княжества Картлия и Кахетия вошли в состав Российской империи. В этот период весь Кавказ был обращен в один невольничий рынок. Войска мамлюков и багдадских гюрджей состояли из кавказских невольников, из которых первоначально формировались турецкие янычары. Все белые невольники – европейцы и азиаты, по большей части христиане, вывозились с Кавказа сухопутным и морским способами в Турцию и Персию. Турецкие гаремы были наполнены кавказскими женщинами. Кавказские племена с детства приучаемые к ловле людей сроднились с этим ремеслом. Воровство людей происходило не только за пределами Кавказа, но в большей степени во внутренних районах Кавказа и Закавказья: «возвращаясь с охоты в чужом краю, они ставили ловушку соседу, крали его детей, подчас продавали собственных» (Фадеев, 2010: 43-44).
Покупка турецкими сановниками черкешенок была не редкость. Гаремы наполнялись черкешенками, торговля которыми усилилась с основанием турками на Черноморском побережье северо-западного Кавказа крепостей Анапы и Сухум-кале. Были случаи, когда черкесы продавали своих дочерей, но преимущественно торговали рабынями и пленницами (Дубровин, 1871: 130).
Кавказские племена формировали в Черкесии военные отряды для походов на правый берег реки Кубань, откуда приводили значительное количество пленников, которые и становились предметом торговли. На территории Черкесии были распространены внутренние войны между черкесскими соседними племенами и аулами, также практиковалось похищение людей внутри собственных горских обществ. Основная деятельность кавказских племен была направлена на захват невольников с целью доставки пленников на Черноморское побережье северо-западного Кавказа, где в устьях крупных рек происходил обмен рабов на товар, доставленный из Турции, куда невольники на судах транспортировались далее на невольничий рынок в Стамбуле (Cherkasov, 2020: 1421).
Кроме этого, были случаи, когда черкесы воровали рабов у черкесов, но т.к. за использование чужого раба могло последовать наказание, то похищенного раба доставляли на русскую границу для получения выкупа (ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 693. Л. 24-24об.).
Политические интересы России и Турции неоднократно сталкивались на Кавказе, что приводило к затяжным войнам, а бассейн Черного моря служил театром боевых действий. 15 июня 1809 г. десант, высаженный с кораблей эскадры капитан-лейтенанта Перхурова, занял турецкую крепость Анапу (Эсадзе, 1993: 26-27), которая в указанный период являлась центром работорговли на западном Кавказе.
10 июля 1810 г. эскадра под начальством капитан-лейтенанта Додта штурмом овладела Сухум-кале, где была пресечена торговля невольниками в обмен на турецкие контрабандные товары. Как отмечало русское военное командование, население Абхазии занималось бродяжничеством, участвовало в воровстве чужого скота, имущества и людей, для продажи их в неволю. Турецкие кочермы систематически бороздили поверхность Черного моря между Сухум-кале и малоазиатскими портами, доставляя в Абхазию оружие, порох, ткани и вывозя оттуда массы невольников и особенно невольниц, высоко ценившихся на рынках турецкой империи (Утверждение русского владычества, 1902: 33, 40-41, 45, 49-50).
В период русско-турецкой войны 1806-1812 гг. русские войска заняли все основные крепости Черноморского побережья Кавказа от устья реки Кубань до реки Риона: Анапа, Суджук-кале, Сухум-кале, Анаклия, Поти и Гуриамта, где стояли русские гарнизоны. От Анапы до Батума крейсировала русская эскадра с целью предотвратить контрабандную торговлю оружием турок с кавказскими племенами в обмен на невольников (Дзидзария, 1940: 30-31).
После завершения русско-турецкой войны в 1812 г., по Бухарестскому миру, крепости Анапа, Суджук-кале и Поти были в 1812 г. были переданы Турции, а территория Абхазии уступлена России. Турецкое правительство было недовольно отторжением Абхазии, откуда систематически поступали пленники на невольничьи рынки Турции, поэтому турки не переставали возбуждать кавказские племена против русских (АКАК, 1873: 779-780; Утверждение русского владычества, 1902: 509).
Русские власти в первой половине XIX в. по всему течению реки Кубань от ее верховьев до Екатеринодара, устроили меновые дворы, с целью сближения русских с кавказскими племенами путем обмена товаров. На меновых дворах смотрители и переводчики злоупотребляли своими должностями: взимали подати с черкесов, выдавали невостребованные предметы, не выдавали вознаграждения и оттягивали плату за взятые предметы на годы, а впоследствии отказывали черкесам в оплате. Иначе действовала Оттоманская Порта, которая открыла торжища в Анапе, Суджук-кале, Геленджике и в других пунктах на берегу Черного моря. На турецкие товары была установлена и опубликована такса. Хорошая выручка за пленных, особенно пленниц, привлекли к торговле с турками кавказские племена, населявшие Черноморское побережье северо-западного Кавказа, а также Чечню и Дагестан. По мере возрастающего спроса турок на невольников, кавказские племена участили военные походы в глубь пограничного русского населения производя грабежи и добывая пленников (Георгий Васильевич Новицкий, 1878: 294-295).
10 октября 1821 г. император Александр I утвердил «Правила для торговых сношений с черкесами и абазинцами», которые предусматривали организацию морской торговли с горцами в Керченском порту, для сухопутной – в заливе Бугаз у лимана реки Кубань. Торговля с горцами происходила под контролем русских чиновников, запрещался ввоз оружия и боеприпасов, но запретительные меры не означали прекращения турецкой контрабанды в обмен на невольников (Айрапетов, 2008: 52-53).
В ходе боевых действий русско-турецкой войны 1828-1829 гг. русскими войсками после осады и капитуляции войск Оттоманской Порты на Черноморском побережье были заняты и укреплены турецкие крепости Анапа и Поти. Сразу после взятия русскими войсками центра работорговли на западном Кавказе крепости Анапа из горных аулов в крепость бежали невольники различных национальностей: шапсуги, абадзехи, кабардинцы, русские, татары и даже киргизы. Среди них оказалась даже группа рабов, купленных в Турции и оттуда уже привезенных на Кавказ (Утверждение русского владычества, 1908: 133, 155; Покровский, 1989: 52-53).
Успешное наступление русских войск в европейской Турции ознаменовалось подписанием в городе Адрианополе (Эдирне) 2 сентября 1829 г. русско-турецкого мирного договора. На основании этого договора, левобережная Кубань (Закубанье) и Черноморское побережье северо-западного Кавказа от устья реки Кубань, севернее Анапы и далее на восток до крепости Святого Николая (Поти) были присоединены к России (Черкасов, 2005: 8; Потто, 1889: 92). С этого момента Российская империя приступает к более активному противодействию контрабанде и работорговли.
Император Николай I, в связи с вхождением в состав России новых территорий, учредил временный комитет при министерстве иностранных дел «для рассуждения о мерах, нужных по будущему управлению закубанскими народами». На основании информации поступавшей с Кавказа столичные чиновники предлагали закрыть сообщение закубанских народов с Оттоманской Портой и другими западными державами, предполагалось «не позволять иностранным судам приставать к каким-либо местам восточного берега Черного моря, кроме Поти». Ограничительные меры были связаны с имевшей место работорговлей и торговлей оружием, которой промышляли народы, проживающие на вновь приобретенных территориях. При этом указывалось, что «не только мусульманские обитатели Кавказа, но, к сожалению, многие из христиан не гнушались принимать участие в торге людьми одного с ними исповедания. Сие особенно можно заметить о князьях и помещиках Мингрелии и Гурии». Члены временного комитета полагали, что «с уничтожением случаев сбывать пленников и другие плоды своего грабительства племена Кавказские не будут уже находить выгоды продолжать хищнические набеги против сопредельных им областей России и взаимно между собой, или производить разбои на прибрежных водах Черного моря» (АКАК, 1878: 887-902).
Активное участие в работорговле принимали турецкие купцы, которым содействовали высокопоставленные чиновники, например, паши синопский и трапезонтский. В октябре 1830 г. из Анатолии в Суджукскую бухту прибыло 13 судов для обмена соли и грубых бумажных материй, которые выменивались на пшеницу, воск, сало и другие произведения горцев. Вследствие патрулирования русскими крейсерами черноморских берегов, турки из Суджукской бухты не могли вывезти невольников и снабдить горцев порохом. Поэтому турки использовали иные якорные стоянки в устьях рек, менее наблюдаемых, где успевали осуществить обмен контрабандных грузов на невольников. Судя по числу встречаемых в море судов, и основываясь на показании многих шкиперов, можно утверждать, что в продолжение навигации 1830 г. к берегам Черноморского побережья северо-западного Кавказа приставало до 200 турецких и английских судов, следовательно, они могли снабдить горцев большим количеством огнестрельных снарядов и оружием в обмен на невольников (Васильев, 1874: 5; «М.П. Лазарев», 1955: 229).
Для усиления охраны Черноморского побережья северо-западного Кавказа, с целью противодействия доставки контрабандных грузов для обмена на невольников, русские власти усилили сухумскую эскадру. Для этой эскадры определили следующие корабли: 20-ти пушечные бриги «Орфей» и «Пегас», а для плавания вдоль берега 20-ти пушечный бриг «Меркурий» и 8-ми пушечный люггер «Широкий». Кроме этого, 12 июля 1830 г. в Абхазии русские войска приступили к постройке укрепления Гагра (Военная энциклопедия, 1912: 135).
Черноморскому флоту предписывалось осматривать без изъятия все суда, пристающие к берегам между Анапой и Редут-Кале. При осмотре иностранных судов, перевозящих вооружение и отказавшихся от осмотра, брать в плен, как военную добычу. Суда, на которых при осмотре не окажется вооружения, беспрепятственно пропускать для торговли, учредив за ними строгий и бдительный контроль (Утверждение наше в Абхазии, 1889: 129-130).
13 июля 1830 г. русское правительство разрешило свободную торговлю с горцами всем государствам при условии, что не будет производиться торг невольниками в обмен на контрабандные товары, т.е. оружие и боеприпасы. Вдоль берега устанавливалась запретная двадцатимильная водная зона, сокращенная в 1836 г. до трех миль. Осенью 1831 г. все иностранные миссии в Константинополе были извещены, что русские крейсера будут принимать решительные меры против контрабандных грузов и вывоза невольников («М.П. Лазарев», 1955: 12-13).
В начале 1831 г. граф Паскевич просил морское начальство, предоставить несколько судов меньшей конструкции и часть гребных, которые могли бы крейсировать и действовать с русскими отрядами вдоль всего Абхазского берега Черного моря. Паскевич указывал, что турки осуществляют доставку контрабанды и торговлю невольниками на небольших лодках (кочермах), которые ходят на малой глубине у берега (Утверждение наше в Абхазии, 1889: 148-150).
Запретительные меры русского правительства и организация крейсерского патрулирования не остановили турецких и английских контрабандистов. В 1832 г. русские крейсера захватили 17 судов с контрабандой, что заставило контрабандистов действовать более осторожно. Они старались проходить опасные места ночью, для контрабандной торговли с горцами использовали мелкие суда, которые могли входить в речки, впадающие в Черное море, и скрываться от наблюдения. Когда эта хитрость контрабандистов стала известна русским, армейское командование разрешило крейсерам брать в Геленджике из сухопутных войск десант и высаживать его в тех местах, где скрывались суда контрабандистов. В 1833 г. было уничтожено 11 контрабандистских судов, но почти каждая подобная экспедиция была сопряжена с потерей личного состава. Как видно из приведенных выше данных, объем ликвидированных судов контрабандистов снизился, в связи с чем, вместо командира Черноморского флота адмирала Грейга, который командовал флотом до августа 1833 г., был назначен М.П. Лазарев («М.П. Лазарев», 1955: 13-14).
Следует отметить, несмотря на крейсерское патрулирование русскими судами Черноморского побережья северо-западного Кавказа, до 1834 г. в Суджукской бухте происходила активная торговля местного населения с турками, 150 лавок которых находилось в этой гавани (АКАК, 1881a: 462).
14 ноября 1836 г. русский военный бриг «Аякс» под командой капитан-лейтенанта Н.П. Вульфа задержал бриг «Виксен» в бухте Суджук-кале, где «Виксен» в течение 12 и 13 ноября стоял на разгрузке. Сбежавший из плена канонир Анапского гарнизона сообщил, что на берег со шхуны было доставлено значительное количество контрабандных товаров: соли, медных турецких трехфунтовых орудий – 4 шт., шестифунтовых орудий – 4 шт., большое количество ружей и шашек, порох – 200 бочек каждая по 4 пуда (Бушуев, 1940: 192-194; Вульф, 1886: 93-94; «М.П. Лазарев», 1955: 270).
В 1836 г. в Геленджикской крепости был опрошен натухаец Магмет Гуляй, который прибыл с намерением поселиться в России. Русскому командованию Гуляй сообщил, что соседние с крепостью кавказские племена примирения и верноподданства России не желают, т.к. испытывают неприязнь к русским. Далее он указал, что местные племена получают порох, свинец, железо, доставляемые на турецких судах, которые пристают к устьям рек, впадающих в Черное море, и выменивают у горцев пленных, кожу, рогатый скот, меха, воск, мед и говяжье сало. Также Гуляй обратил внимание, что много русских беглых солдат укрываются в горских аулах (ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1469. Л. 21, 34).
Посол России в Константинополе А.П. Бутенев, располагавший агентурной информацией, в своем послании от 9 июля 1837 г. М.П. Лазареву сообщал существующее положение дел в Турции. В 1834 г. около 970 семей из Черкесии и Кабарды были поселены в Трапезонте и Синопе, где занимались земледелием и торговлей с Кавказом. Уздени переселенцев ежегодно выезжали морем в Черкесию и вывозили невольников для продажи в Турции. Можно предполагать, что из Черкесии вывозилось ежегодно до 4 тыс. невольников и невольниц в Турцию. Многие турецкие чиновники по женам имели родственников в Черкесии. Поэтому контрабандная торговля с Кавказом пользовалась покровительством турецких начальников, несмотря на существовавшие запреты в Оттоманской Порте. Трапезонтский Осман-паша косвенно был обвинен в пособничестве контрабандной торговли. Такая же обстановка была в Синопе. Бутенев полагал, что даже в случае попытки турецкого правительства предпринять строгие меры в пресечение контрабанды, остановить несанкционированную торговлю было бы невозможно, т.к. доходы контрабандистов были довольно значительны. Также Бутенев обращал внимание, что в Турции отсутствовала постоянная береговая стража, т.к. для ее содержания не было средств («М.П. Лазарев», 1955: 287-288).
На сложную оперативную обстановку на Черноморском побережье северо-западного Кавказа указывал военный министр граф А.И. Чернышев в своем отношении от 10 января 1837 г. командующему отдельным Кавказским корпусом, главноуправляющему на Кавказе барону Г.В. Розену:
«Горские племена, обитающие по восточному берегу Черного моря, самые воинственные между всеми племенами Кавказа, всегда состояли в торговых сношениях с берегами Анатолии. Туда они сбывают своих невольников и некоторые естественные произведения своих гор, получая взамен того оружие, порох, свинец, соль и необходимые им мануфактурные изделия. К пресечению сей вредной торговли, препятствующей всем предприятиям Российских промышленников и поддерживающей в горцах дух своеволия, неповиновения и хищничество, учрежденное из судов крейсерство оказалось недостаточным. По физическому образованию берега, не дозволяющему военным судам приближаться к нему, легкие гребные суда черкесов пристают к нему всюду беспрепятственно и, плавая у самых берегов, большей частью избегают преследования крейсеров. Для достижения этой важной цели, предположено занять небольшими укреплениями все важнейшие по протяжению берега якорные места и учредить между ними непрерывное крейсерство на небольших гребных судах, способных к береговому плаванию» (АКАК, 1881: 356).
В 1837 г. по высочайшему повелению были сформированы из казаков Азовского войска 10 команд для крейсерства вдоль восточного берега Черного моря на особо устроенных лодках. В самое короткое время эти команды показали свою боеспособность и пользу, т.к. поддерживали бесперебойное сообщение между укреплениями, расположенными на Черноморском побережье северо-западного Кавказа. Азовские казаки нападали на контрабандные турецкие кочермы и черкесские лодки, преследовали их в открытом море и частью истребляли или брали в плен. В 1839 г. император Николай I повелел дополнительно сформировать из казаков Азовского войска еще 5 команд, укомплектованных по 20 человек. Предполагалось в дальнейшем увеличить количество команд азовских казаков, что было сделать невозможно, т.к. казачьи войска не успели получить прочной оседлости на отведенных им землях и не имели достаточного числа способных к военной морской службе людей. При этом довольно трудно было содержать полный комплект 15-ти команд (Архив Раевских, 1910: 650-652; Карлгоф, 1860: 534).
В мае 1837 г. главнокомандующий на Кавказе барон Г.В. Розен, во главе русского отряда предпринял поход в Цебельду. Польза от усмирения Цебельды была очевидна, т.к. контрабандисты лишились убежища в горной местности, а цебельдинцы потеряли возможность производить грабежи в Абхазии и Мегрелии. Кроме этого, русские пленники и беглые «не будут перепродаваемы из внутренних гор, принимавших в это гнездо разбойников, имевших связь по пленопродавству даже с Трапезонтом и далее» (АКАК, 1881: 386).
21 сентября 1837 г. император Николай I утвердил назначение начальником 1-го отделения Черноморской прибрежной линии генерал-майора Н.Н. Раевского. На решения монарха повлияли предложения генерала Вельяминова об усилении крейсерства и порядка постройки укреплений на Черноморской прибрежной линии для противодействия контрабанде и торговле невольниками. При этом нужно отметить, что в сентябре 1837 г. решение о создании 2-го отделения императором принято не было (Федоров, 1879: 99-100; Филипсон, 1883: 259).
В январе 1839 г. 1-е отделение Черноморской прибрежной линии было преобразовано в Черноморскую береговую линии, которую возглавил генерал-лейтенант Н.Н. Раевский («М.П. Лазарев», 1955: 638). В 1840 г. укрепления Черноморской береговой линии насчитывали 18 крепостей, при этом планировалось построить еще 12 фортов (Архив Раевских, 1910: 399-401), но ожидаемого эффекта для пресечения контрабанды и работорговли не последовало.
Слабые гарнизоны укреплений не могли в полном объеме пресечь контрабанду и торговлю невольниками, поэтому турецкие суда беспрепятственно приставали к берегам, снабжали население военными припасами и увозили пленных. Крейсирующая эскадра, в состав которой входило семь судов, по состоянию моря не в силах была преследовать кочермы контрабандистов. Обыкновенно турецкие плоскодонки, на основании международного права, смело останавливались в трех милях от берега, объявленного в блокаде, и спокойно выжидали удобного случая, когда можно было на всех парусах подойти к берегу и, быстро разгрузившись, уйти снова в море. По предложению контр-адмирала Лазарева, в помощь блокирующей эскадре при каждом из береговых укреплений заведено было по одному или по два «мальтийских баркаса» с фальконетом или каронадой в носовой части. На обязанности этих судов входило поддерживать связь между укреплениями и внезапным появлением уничтожать контрабандные суда, пристававшие к берегу. В тоже время, в период осень – зима – весна из-за штормовой погоды, гарнизоны укреплений месяцами не получали почту и продовольствия. Фактически, укрепления Черноморской береговой линии, являлись местом несения службы проштрафившихся военнослужащих солдат и офицеров (Дьячков-Тарасов, 1904: 259-260; Тенгинский полк на Кавказе, 1900: 199-200).
Укрепления Черноморской береговой линии не могли предотвратить торговлю контрабандными товарами в обмен на невольников. Черноморское побережье северо-западного Кавказа было населено враждебными кавказскими племенами, которые продолжали способствовать несанкционированной торговле в обмен на пленников. Генерал Раевский пытался наладить конструктивные взаимоотношения с кавказскими племенами, развивал с ними экономические связи. В начале второй половины 1840 г. в укрепление св. Духа Раевский и владетель Абхазии князь М.Г. Шервашидзе приняли присягу на верность русскому престолу цандрипшских князей Цанба из племени садзы (Инал-Ипа, 2014: 32).
Попытки русского командования организовать торговые отношения с кавказскими племенами для предотвращения торговли невольниками в обмен на контрабандные товары из Турции, ни к чему не привели. Все попытки, связанные с поощрением русско-черкеской торговли, до середины XIX в. имели своей целью не экономические, а политические интересы (Лавров, 2009: 54-55).
По замечанию генерал-лейтенанта Раевского «торговля с обитателями восточного берега Черного моря снабжала невольниками всю Турецкую империю, работниками — трапезонтские рудники и женами — восточные гаремы». В тоже время, в 1839 г. генерал Раевский предлагал устроить вблизи Новороссийска рынок, где предоставить турецким купцам право продавать горцам, под наблюдением русской таможни, все необходимые для них предметы и даже допустить продажу женщин. Русское командование, которое противодействовало работорговле, последнее предложение Раевского считало категорически неприемлемым. Генерал-адъютант Иосиф Романович Анреп, сменивший Раевского в 1841 г., отмечал следующее: «торговые сношения турок с горцами, живущими по восточному берегу Черного моря, приносят последним существенный вред, поощряя праздность и уничтожая всякую промышленность, основанную на труде; для нас же эти сношения особенно вредны тем, что поддерживают воинственный дух этих горских племен» (Архив Раевских, 1910: 636; Васильев, 1874: 6).
В течение 1840-1842 гг. были приведены к присяге племена садзо-джигетов и убыхов. Генерал Анреп был убежден, что от принятия подданства убыхами, зависит спокойствие на Черноморском побережье северо-западного Кавказа и благодаря этому будет полностью прекращена контрабандная торговля кавказских племен с турками. Спокойствие было не долгим, т.к. с 1844 г. кавказские племена активизировали боевые действия против русских гарнизонов крепостей Черноморской береговой линии. В свою очередь русские войска активности не проявляли, т.к. в этот период имели тяжелые потери в Дагестане (Фадеев, 1935: 154-155, 161-162, 166), где проявлял активную деятельность имам Шамиль.
В этот период, ослабленные русские гарнизоны Черноморской береговой линии не в состоянии были в полном объеме противодействовать контрабанде и работорговле на Черноморском побережье северо-западного Кавказа. При этом в течение семи лет с 1845 по 1851 годы в укрепления и крепости Черноморской береговой линии спаслись бегством военнопленные и добровольные горские выходцы в количестве 125 человек (ГАКК. Ф. 260. Оп. 1. Д. 1414. Л. 50).
После начала Крымской (Восточной) войны в 1854 г. все гарнизоны Черноморской береговой линии были эвакуированы, а укрепления взорваны, вследствие прибытия в Черное море англо-французской эскадры и турецких десантов. Практически все кавказские племена отказались от покорности русским властям (Фадеев, 1935: 170-171; Филипсон, 1883: 353-354). Уместно вспомнить выводы русского офицер Ф.Ф. Торнау, который в разведывательных целях посетил в 1835 г. Черноморское побережье северо-западного Кавказа. Торнау пытался доказать высшему военному командованию нецелесообразность возведения на берегу Черного моря линии небольших укреплений, т.к. они не смогут в полном объеме пресечь сношения горцев и англо-турецких контрабандистов, но при этом кавказские племена будут держать русские гарнизоны укреплений в постоянной блокаде (Торнау, 1864: 61).
В годы Крымской (Восточной) войны, ликвидация русскими береговых укреплений и прекращение крейсерства, а также оккупация союзниками ряда важных торговых пунктов Черноморского побережья северо-западного Кавказа вызвали новый подъем работорговли кавказских племен с Турцией (Покровский, 1989: 184).
В начале 1860-х годов разрушенные укрепления Черноморской береговой линии выглядели плачевно. Например, турецкие работорговцы использовали камни форта Вельяминовского для подпорки своих хижин, которых насчитывалось на берегу до 100 штук. В этих хижинах проживали как сами турецкие контрабандисты, так и женщины-невольницы. Как только необходимое количество невольниц приобреталось, то «живой товар» отправляли в Турцию. В связи с тем, что было возобновлено патрулирование берега русскими крейсерами и азовскими баркасами, свои кочермы турки прятали в кустарниках в устье реки, мачты обкладывали ветвями, и кочермы сливались с окружающей растительностью (Фонвиль, 1991: 30).
В сентябре 1861 г. представители кавказских племен обратились с просьбой о принятии их в подданство к императору Александру II. Император выставил ряд условий: прежде всего кавказские племена должны прекратить набеги за пленниками, исполнять все требования русской власти, чтобы доказать свою готовность исполнить эти требования, они должны выдать пленных и беглых. В случае отказа всем кавказским племенам предлагалось переселиться в Турцию (Эсадзе, 1993: 81).
Следует отметить, что кавказские племена были введены в заблуждение мусульманским духовенством и своими князьями, которые их запугивали произволом русских властей, солдатчиной, а с принятием русского подданства отказом от мусульманской религии. Черкесам обещали полную свободу, если они переселятся в Турцию. В действительности, по данным английского консула в Трапезонте, из прибывших в Анатолию кавказских племен (220 тыс. человек) в течение ноября 1863 г. по сентябрь 1864 г. были проданы в рабство 10 тысяч человек, а 100 тысяч умерли от голода и болезней (Покровский, 1989: 305-306).
Массовый исход кавказских племен начался в начале 1864 г. и основной его этап закончился уже в мае. В урочище Кбаада 21 мая 1864 г. под руководством великого князя Михаила состоялся парад русских войск, посвященный окончанию Кавказской войны (Материалы для описания войны, 1864: 298-300, 307, 313-314, 317, 340). Только после переселения кавказских племен в Турцию контрабандная торговля в обмен на невольников на Черноморском побережье северо-западного Кавказа была прекращена.
Таким образом, в течение всей Кавказской войны Российская империя пыталась предотвратить работорговлю на территории северо-западного Кавказа. Уже в начале XIX века было организовано крейсирование русскими военными судами Черноморского побережья. Эффективность русских военных кораблей в борьбе с контрабандой и работорговлей оказалась низкой, ввиду незначительности Черноморской эскадры.
Во второй половине 1830-х годов Российское правительство приступило к созданию укреплений Черноморской береговой линии, деятельность которых была направлена на пресечение работорговли. Однако и эта мера, несмотря на ряд положительных моментов (бегство рабов к русским крепостям и значительный мирный диалог русских с горцами) не смогла прекратить работорговлю. Как итог налеты горцев с целью захвата «живого товара» продолжались на северо-западном Кавказе до 1864 г., вплоть до начала мухаджирства.
Заместитель председателя Совета Сочинского отделения Российского военно-исторического общества, к.и.н. Таран К.В.