21 апреля 2023 г. исполняется 185-я годовщина со дня закладки форта Александрия в устье реки Сочи. Тема истории Большого Сочи всегда вызывает неподдельный интерес сочинцев и гостей курорта. Поэтому мы сегодня еще раз обращаемся к теме становления Российского присутствия на Черноморском побережье Северного Кавказа и соответственно к закладке военного укрепления в устье реки Сочи.

Вследствие начавшейся Русско-Турецкой войны в 1828 г. были взяты турецкие крепости Анапа и Поти. После окончания войны 2 сентября 1829 г. на основании Адрианопольского мирного договора Черноморское побережье от устья реки Кубань, близ Анапы, до Поти отошло к России[1].

Военный министр граф Александр Иванович Чернышев в своем отношении командующему Отдельным Кавказским корпусом и главноуправляющему на Кавказе барону Григорию Владимировичу Розену от 10 января 1837 года сообщал следующее:

«Горские племена, обитающие по восточному берегу Черного моря, самые воинственные между всеми племенами Кавказа, всегда состояли в торговых сношениях с берегами Анатолии. Туда они сбывают своих невольников и некоторые естественные произведения своих гор, получая взамен того оружие, порох, свинец, соль и необходимые им мануфактурные изделия. К пресечению сей вредной торговли, препятствующей всем предприятиям Российских промышленников и поддерживающей в горцах дух своеволия, неповиновения и хищничество, учрежденное из судов крейсерство оказалось недостаточным. По физическому образованию берега, не дозволяющему военным судам приближаться к нему, легкие гребные суда черкесов пристают к нему всюду беспрепятственно и, плавая у самых берегов, большей частью избегают преследования крейсеров.

Решительное пресечение этих сношений черкесского берега с Анатолийским, столь необходимое по вышеизложенным причинам, сделалось еще необходимейшим по замеченным покушениям иностранных эмиссаров, тем-же путем к горцам прибывающим, возмущать эти племена и возбуждать их против России.

Для достижения этой важной цели, предположено занять небольшими укреплениями все важнейшие по протяжению берега якорные места и учредить между ними непрерывное крейсерство на небольших гребных судах, способных к береговому плаванию…»[2].

Во второй половине 1836 г. император Николай I утвердил действия российских войск со стороны Абхазии в 1837 г., где предлагалось барону Розену предпринять поход против цебельдинцев и занять два якорных места на севере от Гагры[3].

Частично план был исполнен. Цебельдинцы дали клятву верности русскому престолу, 18 июня 1837 г. состоялась закладка форта Святого Духа. 19 июня 1937 г. барон Розен покинул укрепление, которое генерал-майор Андрей Михайлович Симборский должен был достроить, после чего произвести рекогносцировку берега в районе устья реки Сочи, высадить там десант и заложить укрепление[4].

Поручение генерал-майор Симборский полагал исполнить 1 сентября 1837 г., но столкнулся с затруднением, т.к. из 4200 человек, имелось 1800 человек больных в их числе сам Симборский и исправляющий дела начальника отрядного штаба подполковник Норденстам. Из отношения барона Розена к генерал-адъютанту Адлербергу известно, что «не смотря ни на хорошее продовольствие, ни на все предохранительные средства, как со стороны частных начальников, равно и по части медицинской, болезни с августа чрезмерно усилились, главной причиной коих полагать должно ослабление людей от беспрерывных трудов, коим они были подвержены с ранней весны, и в особенности весьма холодные ночи при сильных ветрах после сильного дневного зноя»[5].

На основании вышеуказанных причин, высадка десанта и закладка укрепления в устье реки Сочи была отсрочена и перенесена на 1838 г. Возможно одной из причин отставки барона Розена стало неисполнение намеченных планов в 1837 г. Отстранение от должности барона Розена последовало после посещения императором Николаем I Кавказа. 30 ноября 1837 г. граф Евгений Александрович Головин был произведен в генерал-лейтенанты и назначен командующим Отдельного Кавказского корпуса и главноуправляющим гражданской частью и пограничными делами в Грузии, Астраханской губернии, Армянской и Кавказской областях.

В апреле 1838 г. в Сухум-кале под командованием генерал-майора Симборского сформировано воинское соединение в составе двух батальонов Мингрельского егерского полка, трех батальонов Эриванского карабинерного полка, одной пионерской роты Кавказского саперного батальона, сводно-горной батареи и отрядов Имеретинской, Абхазской, Гурийской, Мингрельской милиции. Ориентировочно десант состоял в количестве от 3000 до 3500 человек[6].

11 апреля 1838 г. отряд посажен на суда и в 12 час. ночи, при попутном ветре, эскадра выдвинулась в сторону мыса Константиновского, где 12 апреля была задержка движения из-за безветрия, но уже на следующий день корабли с десантом прибыли к устью реки Сочи[7].

В три часа дня 13 апреля 1838 г. при поддержке артиллерией с кораблей эскадры, была произведена высадка десанта с горным орудием. После построения на берегу отряд был разделен на две колонны: левая состояла из двух рот Эриванского полка и должна была наступать от реки Сочи на возвышенность с севера, где располагался аул (можно полагать, что путь следования проходил по современному Пролетарскому подъему – Курортный проспект); правая сформирована из двух рот Мингрельского карабинерного полка с горным орудием, следовала на ту же возвышенность, пользуясь лесистым оврагом, проходившим южнее (территория современного Турецкого оврага, на котором расположен концертный зал «Фестивальный). Третья колонна, составленная из милиционеров под начальством владетельного князя Шервашидзе, на момент движения двух колонн, осуществляла высадку на берег[8].

Участник десанта А.Ф. Рукевич негативно характеризовал распорядительность командного состава: «вместо того, чтобы немедля повести нас на приступ, нас заставили делать какие-то перестроения, хотя всякому было ясно, как день, что по условиям местности мы вынуждены будем сейчас же нарушить всякое перестроение и вытянуться в кишку по ущелью, которое уже успели разведать часть наших охотников. Самая же главная ошибка состояла в том, что мы упустили благоприятное время, горцы успели опомниться после бомбардировки и уже готовились нанести нам жестокий удар...»[9].

Вторая колонна, в которой следовал Рукевич, первой вошла на территорию безлюдного аула. Отсутствие горцев ослабило бдительность, за что последовала кровавая расплата. Тот же Рукевич вспоминает: «Словно из-под земли выросшие человек тридцать горцев бешено сновали между нашими солдатами и молча рубили их шашками и резали кинжалами... Гибель наша была неизбежна, потому что неприятель уже отрезал от нас тропинку, по которой мы поднялись в аул из оврага, а собраться нам в кучу для отпора было уже поздно... Единственный проблеск спасения для нас, еще уцелевших, заключался в отступлении к лицевому фасу, обрывавшемуся к морю пятисаженной стенкой с грудой осыпавшихся острых камней внизу...

Поручик артиллерийской гренадерской бригады Змиев успел-таки установить свое орудие и дать картечный выстрел, но был тотчас ранен в ногу. Его подхватил фельдфебель мингрельской роты, но был моментально изрублен вместе с несчастным поручиком. В это время две роты Эриванского полка, под начальством штабс-капитана Гозиуша и капитана Громова достигли без всяких препятствий северо-восточной окраины аула и остановились, поджидая выхода из ущелья правой колонны... Среди общей тишины к ним вдруг донеслись звуки боя... Не имея категорического приказания на этот счет, капитан Громов не решался двинуться далее, но чувство взаимной выручки верно подсказывало солдатам и их уже не могла сдержать дисциплина: обе роты, как одни, ринулись вперед, сквозь чащу кустов... Было, конечно, уже поздно, чтобы предупредить катастрофу, но зато эриванцы заставили прекратить резню; неприятель отхлынул, и мингрельцы могли вынести свои раненых и убитых, тех и других оказалось до двухсот человек и, кроме того, потеряно одно орудие, увезенное горцами во время свалки»[10].

Оперативная обстановка складывалась не в пользу русского десанта, в связи с чем, генерал-майор Симборский отправил две роты Эриванского карабинерного полка и два легких орудия в гущу событий. Это способствовало усилению позиций русских войск и горцы, понеся серьезные потери, покинул территорию аула[11].

Три часа продолжался кровавый бой. Потери десанта составили 1 обер-офицер и 29 нижних чинов убито, ранено 3 обер-офицера и 138 нижних чинов. Кроме этого, горцы захватили одно горное орудие. Оставленные горцами на месте боя 21 тело свидетельствует, с каким ожесточением они защищались. Генерал-майор Симборский в своем рапорте указывал, что успех военной операции на берегу зависел от усердного содействия командовавшего эскадрой контр-адмирала Федора Герасимовича Артюкова, командующего отрядом крейсирующих судов контр-адмирала Михаила Николаевича Станюковича и остальных флотских воинских чинов[12].

В течение недели русские войска занимались исправлением ложемента территории лагеря, выравнивали покатости, корчевали деревья и продолжали расчистку местности от завалов и колючки, которые горцы постоянно пытались использовать для проведения засад. 21 апреля 1838 г. после совершения молебна, генерал-майор Симборский в присутствии войск действующего отряда заложил укрепление, получившее название Александрия[13].

Необходимо отметить, что строительство укрепления проходило в систематических вооруженных стычках с горцами, особенно в ночное время. Кроме этого, в ночь с 30 на 31 мая 1838 г. вследствие сильного шторма, на берег были выброшены 7 купеческих кораблей и 2 военных – 60-ти пушечный фрегат «Варна» и 24-х пушечный корвет «Мессемврия», имущество которых намеревались захватить горцы. В ходе спасательной операции русские войска потеряли 56 человек убитыми и 155 ранеными, взято в плен горцами 6 моряков. Не смотря на существенные потери, удалось спасти 566 человек. 2 июня 1838 г. в лагерь прибыл князь Беслан Берзек, который сообщил о значительных потерях среди горцев, в числе погибших его брат Бек Мурза Берзек и 10 других убыхских и джигетских князей[14].

Трофейную пушку (8-ми фунтовый единорог), добытую у русских 13 апреля 1838 г., горцы периодически использовали, обстреливая строящееся укрепление, но без серьезных последствий. В ответ на эти обстрелы утром 10 июля 1838 г. генерал-майор Симборский отправил экспедицию под командованием подполковника Радкевича, которая отбила у горцев пушку. В ходе боестолкновений русские войска потеряли убитыми 9 и ранеными 38 человек. О потерях горцев генерал-майор Симборский сообщал, что «с достоверностью судить нельзя, но она должна быть чрезвычайно значительна и состоять, между прочим, из нескольких почетных Черкес, потому что оружие, доставшееся нам с убитых, по богатой отделке своей, не могло принадлежать простым воинам»[15].

Следует отметить, что противостояние горских племен с русскими поддерживалось извне – Великобританией и Турцией, которые систематически снабжали горцев оружием и иными товарами, в обмен на невольников и иную продукцию. Английские агенты провоцировали горцев на вооруженные боестолкновения с русскими, а также принуждали горских князей и подвластных им людей приносить клятву об отказе от сотрудничества с российскими властями. Поэтому все предложения русского командования в лице генерала-майора Симборского о признании покровительства императора Николая I горцы встретили враждебно.

В заключении исторического очерка о форте Александрия (с 1839 г. форт Навагинский) необходимо упомянуть, что укрепление в устье реки Сочи ликвидировано русскими войсками в 1854 г. в период Крымской войны (1853-1856 гг.). Сегодня от некогда одного из самых крупных фортов Черноморской береговой линии остался фрагмент стены во дворе бывшей поликлиники. В 1870-1880 гг. материал крепостных стен использовали при строительстве собора Михаила Архангела. По подсчетам исследователя данной темы д.и.н. А.А. Черкасова в течение 16 лет использования укрепления не менее 2 тыс. солдат и офицеров погибли от болезней и в вооруженных столкновениях с горцами. Все они были захоронены на военном кладбище (район бывшего кинотеатра «Стерео»)[16].

Примечания:

[1] Черкасов А.А. Очерки истории первого русского укрепления на реке Соча-Пста (1838-1854 гг.). Краснодар-Сочи, 2005. С. 8.

[2] Акты Кавказской археографической комиссии (АКАК). Тифлис, 1881. Т. 8. С. 356.

[3] АКАК. Тифлис, 1881. Т. 8. С. 357, 857.

[4] АКАК. Тифлис, 1881. Т. 8. С. 357, 386, 875.

[5] АКАК. Тифлис, 1881. Т. 8. С. 877.

[6] Черкасов А.А. Очерки истории первого русского укрепления на реке Соча-Пста (1838-1854 гг.). Краснодар-Сочи, 2005. С. 10.

[7] Черкасов А.А. Очерки истории первого русского укрепления на реке Соча-Пста (1838-1854 гг.). Краснодар-Сочи, 2005. С. 13-14.

[8] Рукевич А.Ф. Из воспоминаний старого эриванца (1832-1839 гг.) // Исторический вестник, № 12. 1914. С. 773-774.

[9] Рукевич А.Ф. Из воспоминаний старого эриванца (1832-1839 гг.) // Исторический вестник, № 12. 1914. С. 774.

[10] Рукевич А.Ф. Из воспоминаний старого эриванца (1832-1839 гг.) // Исторический вестник, № 12. 1914. С. 774-776.

[11] Черкасов А.А. Очерки истории первого русского укрепления на реке Соча-Пста (1838-1854 гг.). Краснодар-Сочи, 2005. С. 15.

[12] АКАК. Т. 9. Тифлис, 1881. С. 453.

[13] АКАК. Т. 9. Тифлис, 1881. С. 456.

[14] Черкасов А.А. Очерки истории первого русского укрепления на реке Соча-Пста (1838-1854 гг.). Краснодар-Сочи, 2005. С. 38-40.

[15] АКАК. Т. 9. Тифлис, 1881. С. 458.

[16] Черкасов А.А. Очерки истории первого русского укрепления на реке Соча-Пста (1838-1854 гг.). Краснодар-Сочи, 2005. С. 112.

Материал подготовил Таран К.В.